Кавалер у Веры появился неожиданно. Настолько, что она и сама, можно сказать, была немножко в шоке: откуда взялся? Знакомы они были, в общем-то, давно, почти три года – познакомились в кофейне, куда Вера любила заходить после работы, чтобы съесть круассан.
И как-то все эти три года Роман особого интереса к ней не проявлял. Так, здоровались при встрече, иногда обсуждали сорта кофе или вкусовые качества какого-нибудь пирожного – и на этом все.
А тут вдруг Роман начал активно за ней ухаживать. Да так активно, что Вера даже не успела сообразить, а уже по самую макушку вляпалась, как говорится, в эти ваши отношения. Смеялась сама над собой: это ж надо, на старости, можно сказать, лет – и вдруг любовь!
— Почему это на старости? – искренне удивлялся Роман и прищуривал глаз – хитренько так. – Разве вы, Вера, считаете себя старой?
— Ну, — задумалась Вера. – Уж точно не молодой. Сын уже взрослый, пенсия не за горами…
— А я считаю, что мы с вами еще достаточно молоды, чтобы показать этим самым молодым, как любовь крутить нужно!
Вера смеялась. Потому что понимала, что влюбилась, и это чувство давало давно забытое ощущение тех самых пресловутых крыльев за спиной. Весь мир вокруг будто приукрасился, стал ярче, звонче, красивее, а сердце радостно сжималось в предвкушении новой встречи или даже просто телефонного разговора.
Она-то полагала, что впереди у нее только проводы на пенсию да тихая старость – может быть, даже со спицами в руках. А тут – нате вам! Любовь-морковь!
— Любовь, — вслух сказала Вера, будто пробуя это слово на вкус, повторила негромко: — Любовь…
И мечтательно прикрыла глаза.
Последний – и единственный! – раз любовь у нее была с Игорем, отцом сына Алексея. Надо сказать, долгая была любовь, настоящая, одновременно и горячая, и спокойно-умиротворенная. Их семейной жизни позавидовал бы любой, настолько гармоничной она была. Не было у них кипучих страстей, не было ревности, не было выяснения отношений с битьем тарелок.
Вот только встретить вместе старость им было не суждено. Игорь ушел в лучший мир в самый разгар молодости по воле несчастного случая на дороге. Горевала Вера долго, даже, наверное, дольше, чем горюют обычно, не представляя, как и зачем жить дальше. Смысл отныне у нее был только один – сын.
А тут вдруг…
— Да неужели так бывает? – улыбнулась Вера и вопросительно посмотрела на сидящего напротив за столиком Романа. – Как могут вспыхнуть чувства в такие годы?
Роман вздохнул.
— Не спрашивай, почему, Вера, — ответил он. – Лучше просто радуйся! Сердцу ведь не прикажешь.
И правда – не прикажешь. И Вера, окрыленная и одухотворенная, радовалась. Смеялась, как девчонка, бегала на свидания, мечтала по ночам, вдыхая аромат подаренного Романом букета цветов.
Дорогого, надо отметить, букета – уж на подарки он не скупился. А еще вспоминала робкий, неуклюжий, точно у подростков, поцелуй на прощанье, будто бы случайное касание руки, мимолетную улыбку – и в груди щемило, жарко пылало, саднило даже от этого неожиданного счастья.
Алексей к ее новым отношениям относился хорошо.
— Не все ж одной быть, — с улыбкой говорил он. – И тебе тоже личную жизнь устраивать нужно.
Сам он собирался вскоре жениться. И Вера планировала оставить ему их просторную, сталинскую «трешку» в центре города – чтобы было, где жить с семьей. Объявила об этом сыну за месяц до свадьбы.
— А ты где будешь жить? – спросил Алексей, раскрыв от удивления глаза.
— А себе я куплю «однушку», — ответила Вера. – Я долго собирала и накопила!
Квартиру удалось найти без особого труда. Правда вот, на жилье с хорошим ремонтом накопленной суммы не хватало, поэтому пришлось брать нечто а-ля Советский Союз и практически без мебели.
Кто там жил прежде, продавец не говорил и от темы этой всячески увиливал – и Вера не стала давить. Какая, в конце концов, разница?
После оформления сделки купли-продажи она сразу, не откладывая, принялась приводить квартиру в порядок. Правда вот, денег у нее оставалось совсем немного, а значит, делать ремонт придется по частям.
Слава богу, с работы ее еще не только не уволили, но и даже зарплату повысили, чем Вера была несказанно довольна. Теперь и у них с Романом будет свое отдельное гнездышко – они ведь так об этом мечтали!
Роман, по его словам, свою квартиру отдал бывшей жене и детям, а сам поселился в общежитии, где и обитал на момент знакомства с Верой. Именно тогда она и решила, что обязательно сделает ему предложение переехать к ней, когда купит отдельные квадратные метры. Роман, конечно же, сразу же и без раздумий согласился, но, увидев квартиру, приуныл.
— Да, не хоромы… — протянул он, оглядывая тесную кухоньку. – И в порядок приводить ох как нужно. Совсем, что ли, антисоциальные элементы тут жили?
— Не знаю, кто жил, — честно ответила Вера. – А ремонт сделаем.
Роман помолчал. Прошелся туда-сюда, оглядывая стены, окно, посмотрел и на потолок, где висела на двух проводках одинокая запыленная люстра с потемневшим, закопченным стеклом.
— У меня сейчас с финансами туго, — признался он. – Помочь не смогу.
— Я и не просила, — просто сказала Вера. – Ты только физически помогай, а деньги найдутся.
Роман сжал губы, как-то странно посмотрел на нее и будто бы нехотя кивнул. Вера обняла его за шею, чмокнула в щеку.
— Вот и хорошо!
Но помогать Роман не стремился. Он вообще довольно брезгливо относился к квартире, снова и снова повторял, что для проживания она не пригодна, что тараканов нужно будет выводить ни один год, да и всю коммуникацию менять – а это долго и дорого.
— Тараканов тут нет, — удивилась Вера. – А коммуникации относительно свежие. Можно и не менять. Тут требуется в основном косметический ремонт.
— Ну, делай тогда, — проворчал Роман. – Я, как смогу, приду на помощь. Но пока не могу. Работы много.
Вера, честно сказать, помощи особо и не ждала, со всем намеревалась справиться сама, своими силами. Покрасила стены в нежный персиковый цвет, заказала новую кухню, кое-что из мебели – и еще оставались деньги на замену пола. Да, на не самое дорогое покрытие, но все-таки – новое.
За все время, что Вера делала ремонт, Роман наведался к ней всего два раза: один раз принес небольшой пакет продуктов по ее просьбе (которые сам же за ужином и съел), второй раз помог донести до дома штукатурку и шпатлевку и тут же, не заходя дальше прихожей, засобирался к себе в общежитие.
Вера всячески намекала мужчине, что неплохо было бы остаться, но тот словно ничего не понимал.
— У меня еще дел куча, — говорил он, отводя взгляд и торопясь скорее выйти за порог. – Надо решать. Ты же пока сама справишься? А потом я уж точно…
— Иди, — вздохнула Вера.
Поведение Романа ей крайне не нравилось, но она решила не рубить с плеча, а посмотреть, как оно будет дальше. Может, и правда у него много дел? Да и любовь заставляла ее находить все новые и новые оправдания и закрывать глаза на так называемые красные флаги. Правильно говорят, что чувства ослепляют!
Заехал в квартиру Роман только тогда, когда ремонт был закончен. Ну, точнее, как закончен – он, как известно, не заканчивается никогда, но основная его часть была уже сделана. Походил по комнате, заглянул в санузел, оценил новый кухонный гарнитур. Присвистнул:
— Наверное, денег много вложила?
— Да нет, не очень, — мягко улыбнулась Вера. – Гарнитур не новый, например. Отделку стен я сама делала. По чуть-чуть. Мастера вызывала только для пола.
— Даже его сама собрала? – удивился Роман, показывая подбородком на высокий, в самый потолок, шкаф-купе.
— Сын помог.
— Отлично! – оценил Роман. – Вот теперь тут можно жить. Не то, что раньше.
То, что гражданский муж совсем и никогда не вкладывается в общий бюджет, Вера тоже заметила далеко не сразу, а только через полгода совместной жизни. Опять любовь, будь она не ладна, придумывала для него оправдания: то на работе в должности понизили, то алименты платить надо, то непредвиденные расходы какие-то, связанные с бывшей женой.
«У меня же есть деньги, — думала Вера. – Что я за женщина такая, которая не поддержит своего мужчину в трудной ситуации?»
Впрочем, эта трудная ситуация растянулась уж очень надолго, причем выделить в их общий бюджет он не мог даже тысячу рублей: как-то раз Вера попросила его купить моющие средства для кухни и ванной, а Роман ответил, что денег у него нет. Пришлось, как всегда, покупать самой.
Вернувшись из магазина, она поставила пакеты на стол и с раздражением посмотрела на мужа.
— Ром, мы сколько живем, ты даже моток бумаги туалетной в дом не купил, вечно у тебя проблемы какие-то. Живешь полностью за мой счет. Тебе не стыдно? Даже коммунальные ни разу не оплатил!
— Коммунальные? – вскинулся Роман. – Ты только о деньгах думаешь?
— Жизнь вынуждает, — развела руками Вера. – Если бы ты тоже вкладывался, нам было бы значительно легче!
Роман молча встал, вышел из кухни. Вернулся через минуту, неся в руках портмоне, которое Вера подарила ему на день рождения, демонстративно раскрыл его и бросил на стол несколько тысячных купюр. Потом подумал и вытащил еще несколько.
— Хватит столько? Или тебе еще нужно?
— Что значит «мне нужно»? – возмутилась Вера. – А тебе не нужно? Ты, вообще-то, тоже тут живешь!
— Я понял, попрекаешь едой, — скривился Роман.
Вера вздохнула. Нет, она не хотела говорить о деньгах, а тем более, требовать их – эта тема вообще казалась ей грязной и низкой. Но ведь и жить без денег невозможно! А Роман плотно сел ей на шею – и как бы они его ни любила, это было неоспоримым фактом.
Вечером в гости на чай заглянула Верина подруга, Катя. Они, как всегда, расположились на кухне. Через полчаса к их маленькой компании присоединился и Роман – активно поддерживал беседу, улыбался, был милым и вежливым.
Катя иногда многозначительно поглядывала на Веру: мол, классный мужик тебе достался. Они собирались с подругой уже не первый раз, и всегда Роман был обходительным, интересным собеседником, ухаживал за женщинами и осыпал комплиментами то одну, то другую.
— У меня Вера самая лучшая, — гордо говорил он. – А значит, и подруги у нее – ух!
За коммунальные услуги Роман платил ровно три месяца – всегда половину суммы. Пару раз сам закупил продуктов, один раз сходил за моющими, и один раз сам приготовил незамысловатый ужин – макароны с кетчупом и мелко порезанным куриным мясом.
И с того самого вечера его будто подменили: теперь он вел себя уверенно нагло, иногда даже по-хамски, а на все Верины возражения, что так нельзя, неизменно отвечал:
— Я тоже за квартиру плачу, так что нечего мне рот затыкать.
— Платишь? – воскликнула Вера.
— Плачу.
— Уверен?
— Абсолютно. Еще скажи, что я тебе денег не давал!
Вера со вздохом покачала головой. Давал, конечно. Но мало. И сразу же начал этим тыкать, тогда как Вере тыкать тем, что она его содержит, запрещалось: якобы, страдает хрупкое мужское эго. Интересно! А женское эго как же, не страдает разве?
Именно так она и сказала вслух. Громко. Со справедливым возмущением в голосе. Роман вскинул голову, сощурил глаза; с некоторых пор этот его прищур стал Веру раздражать.
— Опять попрекаешь? – обиженно бросил он. – Тем, что у меня проблемы были, и я не мог помочь?
— Ну, во-первых, не помочь, а обеспечить самого себя, — спокойно отозвалась Вера. – А во-вторых, как только ты чуть-чуть денежек дал, сам сразу же стал меня этим попрекать.
— Ах, вот так ты заговорила, да? А я-то, как дурак, думал, что ты меня любишь!
— Люблю. Но… без денег жить невозможно. Я точно так же, как и ты, работаю, но почему-то на мне не только весь быт, но и все расходы. А ты здесь зачем?
— Я зачем? – выкрикнул Роман. – Значит, я тебе и не нужен? Ну что ж… тогда я ухожу!
Вера собиралась уже было остановить его, попытаться помириться, как-то сгладить конфликт, но почему-то промолчала. Думала судорожно: а достойно ли такое поведение мужчины? Вспомнила отца Алексея, слегка улыбнулась уголками губ, ответила самой себе: нет, не достойно.
Обижаться за то, что тебя просят платить за свою еду – это не достойно человека в принципе. А уж сидеть у своей женщины на шее!.. И вовсе непростительно.
Поэтому она молча, без слов, наблюдала, как Роман суетливо собирает чемодан. Он явно ждал, что она попросит его остаться: косился на нее, глядел вопросительно, открывал рот, чтобы что-то сказать, но не издавал ни звука. Со злостью швырял скомканные штаны и футболки с раскрытую сумку, трамбовал – и снова оглядывался на Веру.
И лишь у порога он спросил:
— Что, вот так просто будешь смотреть, как я ухожу?
Вера пригладила рукой волосы.
— Ром… я устала. Ты взрослый человек. Ты сам принимаешь решения в своей жизни. Как я могу тебя останавливать, если ты решил уйти?
Роман что-то пробормотал себе под нос, шагнул за порог и нарочито громко захлопнул за собой дверь.
Позвонил Роман только через месяц. Попросил прощения, сказал, что хочет вернуться и не видит своей жизни без Веры – ничего ему не мило, ничего не нужно. Подумав, Вера согласилась, и он приехал обратно с той же сумкой – будто и не разбирал ее.
Теперь он исправно вносил свою лепту в семейный бюджет и ни разу ни словом, ни намеком не упомянул об этом. Но Вера все равно чувствовала какое-то напряжение между ними – что-то как будто безвозвратно ушло из их отношений.
Наверное, доверие. Или любовь. Одно Вера знала точно: как раньше уже не будет.
И действительно, долго повторное счастье не продлилось. Верино терпение лопнуло окончательно в тот день, когда в гости снова пришла Катя и Роман, как обычно, присоединился к их кухонным посиделкам.
Вот только вел он себя по-другому – никакой вежливостью и обходительностью теперь и не пахло, наоборот, он стал резким и нетерпеливым. Перебивал Катю, спорил с ней, фукал и фыркал, утверждал, что она во всем не права, ибо «бог умишком обделил».
— Что? – выпрямилась Катя. – Вы как, уважаемый, со мной разговариваете? Я вам что, школьница неразумная?
— Угу, — довольный, — кивнул Роман. – Именно школьницу вы и напоминаете, Екатерина.
— Да вы!.. Да вы!.. – задохнулась от возмущения Катя.
— Рома, как ты смеешь так говорить? – вмешалась Вера. – Немедленно встань и покинь нас!
— С удовольствием! – ухмыльнулся Роман. – Мне всегда было противно с вами сидеть. Глупости такие говорите, что уши заворачиваются!
— Да? А что ж ты тогда ворковал тут да комплиментами разбрасывался?
— А чтоб вам не обидно было. А теперь больше не могу скрывать правду.
— Знаешь, что… Собирай-ка ты вещи заново и езжай отсюда. Видеть я тебя больше не хочу.
— Как знаешь,- хмыкнул Роман.
И снова демонстративно громко хлопнул дверью.
Правда, прощать его второй раз Вера не собиралась – его истинная суть стала ясна ей, как белый день. Чего тут еще искать, ждать? Она не юная наивная барышня, кое-какой жизненный опыт имеет – и она наверняка знает, что горбатого, как говорится, только могила и исправит.
И нечего тут больше добавить.
