Сюрприз на пороге
— Привет, сестрёнка! Надеюсь, не против, если мы у тебя пару деньков перекантуемся? — беззаботно произнес Илья.
Вера застыла от такой неожиданности. На тесной лестничной площадке громоздились чемоданы, сумки и детский рюкзак с динозавром. Её младший брат Илья — растрепанный, но улыбающийся — обнимал за плечи свою жену Катю. Рядом с ними переминались с ноги на ногу шестилетний Димка и полуторагодовалая Аня с плюшевым зайцем.
Не дожидаясь ответа, дети протиснулись мимо оцепеневшей Веры. Димка тут же бросился исследовать квартиру, а Аня, споткнувшись о порог, рассыпала по полу цветные мелки.
— Осторожнее! — вскрикнула Вера, наблюдая, как ее тщательно оберегаемое пространство наполняется превращается в хаос.
Неожиданный визит брата застал Веру врасплох. Уставшая после рабочей недели, она разогрела замороженный ужин в микроволновке и собиралась отдохнуть. А теперь планы на спокойный вечер были полностью разрушены.
Илья, будто не замечая её растерянности, улыбался так, словно происходящее было самым обычным делом.
Всего на пару дней
— Ну, ты располагайся, — Вера неловко взмахнула рукой, пытаясь собрать расстроенные мысли. — В большой комнате можете устроиться.
Квартира, еще минуту назад казавшаяся свободной, внезапно стала тесной. Вера смотрела, как Илья затаскивает чемоданы, а Катя начинает распаковывать детские вещи с удручающей основательностью.
Трехкомнатная квартира, заработанная за годы труда, всегда была Вериным убежищем. Светлые комнаты с бежевыми стенами, аккуратная мебель, книжные полки — все говорило о любви к порядку. Кабинет с большим столом, где она иногда брала работу на дом. Спальня с ортопедическим матрасом, купленным после долгих месяцев экономии. И гостиная — с большим диваном, который теперь предстояло отдать семье брата.
— Простыни чистые в шкафу, — произнесла Вера, глядя, как Аня уже забралась на её диван с грязными ботинками.
В свои сорок один Вера вела размеренную жизнь: подъем в 6:30, час на утренний кофе и новости, работа в бухгалтерии строительной компании, вечерами — тишина или созвоны с немногочисленными подругами. Отпуск — строго по графику, счета — всегда вовремя.
— Илья говорил, вас из квартиры выселили? — осторожно поинтересовалась она, когда первая суматоха немного улеглась.
— Хозяин внезапно решил продавать, — Катя укачивала захныкавшую Аню. — Дал неделю на выезд. А где найдешь жильё с детьми за такой срок? Да ещё и за нормальную цену!
Вере вспомнилось детство. Маленькая квартирка, где после развода родителей они остались втроем — мама, она и Илья. Мама вечно на работе, а тринадцатилетняя Вера проверяет уроки у брата, греет суп, завязывает шнурки. Потом — техникум, работа и снова просьбы: «Вера, помоги Илье с поступлением», «Вера, одолжи ему на курсы», «Вера, ты же знаешь, ему сейчас тяжело».
— Всего на пару дней, правда, — Илья подошёл, обнял её за плечи. — Пока что-нибудь не найдём.
Пара дней растянулась в неделю. Потом — в две. Вера возвращалась с работы в квартиру, которую перестала узнавать. Игрушки под ногами, немытая посуда в раковине, детские вещи, развешанные по всей ванной.
— Вера, не дашь на молочную смесь? — спросил Илья через десять дней. — Зарплата задерживается, а малышке нужно…
Она молча достала кошелёк. Как и неделю спустя, когда понадобились деньги на лекарства. И ещё через три дня — на продукты.
Каждое утро она начинала с уборки вчерашнего беспорядка, каждый вечер — с готовки на всю семью. А Катя всё чаще засиживалась за сериалами, пока Вера мыла посуду, и всё громче жаловалась на тесноту в ванной.
Ты же не чужая
Прошел месяц с момента появления родственников, и Верина квартира окончательно утратила прежний облик. Разбросанные игрушки стали частью интерьера как новая норма, детские крики стали звуковым фоном, а чужие вещи заняли все свободные поверхности.
В тот вечер Вера вернулась с работы раньше обычного. В подъезде погас свет, и она осторожно поднималась по темной лестнице. Уже на площадке услышала приглушенные голоса за своей дверью.
— В маленькой комнате идеально поместится Димкина кровать, — говорил Илья. — Там светлее для занятий и розеток больше для компьютера.
— А Верка не будет против? — в голосе Кати слышалось сомнение.
— Да ладно тебе! Она же не чужая. К тому же живет одна, зачем ей три комнаты?
Вера замерла. Они планировали переделывать её кабинет. Не спрашивая. Как будто уже решили остаться.
На следующий день, когда она раскладывала продукты по полкам холодильника, Катя подошла с недовольным видом:
— Вера, ты не могла бы выделить нам еще одну полку? У тебя там всё равно только йогурты да салаты, а нам с детьми нужно больше.
Через неделю Димка, запуская пластмассовый вертолет, случайно сбил хрустальную вазу, подаренную коллегами. А на следующий день дети, играя в ванной, сломали смеситель — вода хлестала во все стороны, затопив пол.
Собравшись с духом, Вера наконец завела разговор за ужином:
— Илья, может, вам стоит подыскать что-то? Прошло уже почти два месяца…
Брат отложил вилку и посмотрел с укоризной:
— Вера, нам сейчас так сложно. А ты сильная. Потерпи чуть-чуть. Скоро найдем, обещаю.
В его голосе была та самая интонация — с детства знакомая, заставляющая чувствовать себя виноватой за любую попытку отстоять свои интересы.
Не ваша гостиница
Декабрьский вечер встретил Веру промозглым ветром и темнотой. Она брела домой, мечтая только о горячей ванне и тишине. День выдался кошмарным: годовой отчет, недовольное начальство, мигрень. Последние недели она всё чаще оставалась на работе допоздна — возвращаться в свою квартиру, которая давно перестала быть родной, совсем не хотелось.
Открыв дверь, Вера услышала незнакомый мужской голос и чей-то громкий смех. В прихожей стояли грязные ботинки – большие, явно не Ильины.
«Может, наконец-то решили съехать? Нашли квартиру и пригласили риелтора?» – мелькнула надежда.
Но что-то подсказывало, что всё не так просто. Она разулась и прошла в спальню – единственное место, где еще сохранялся относительный порядок. И замерла. На аккуратно застеленной кровати лежала потертая кожаная куртка, рядом – спортивная сумка с логотипом какой-то футбольной команды.
Вера медленно направилась на кухню. За столом сидел бородатый мужчина с банкой пива. Илья что-то оживленно ему рассказывал, жестикулируя. Катя кормила детей, не обращая внимания на гостя.
— Что происходит? — голос Веры звучал тихо, но в нем звенел металл.
— А, Верунь! Это Серёга, мой друг с института! — беззаботно отозвался Илья. — Он проездом, с поезда. У него пересадка завтра утром, вот, переночует у нас.
— У нас? — переспросила Вера. — В моей спальне?
Илья удивленно поднял брови:
— Да ладно тебе! Ты всё равно допоздна работаешь. Он утром уедет, даже не заметишь.
Терпение Веры лопнуло. Словно последняя ниточка, связывавшая её с прежней, уступчивой версией себя, оборвалась.
— Это моя квартира. И тут не гостиница! — произнесла она с неожиданной для себя твердостью.
Илья переглянулся с другом и снисходительно улыбнулся:
— Ты же моя сестра. А Серёга — мой друг. Ему идти некуда. Пусть переночует.
«Ты же сестра» – фраза, которая всю жизнь действовала безотказно. Но не сегодня.
Ты взрослый мужик
Наступило утро. Вера не сомкнула глаз, проведя ночь в кресле в гостиной. Внутри царило странное спокойствие.
К завтраку она спустилась последней. Незваный гость уже уехал, оставив после себя грязную чашку и крошки на столе. Илья полулежал на диване, листая что-то в телефоне. Катя ворчала на детей, разбросавших игрушки.
Вера налила себе кофе и, выровняв дыхание, повернулась к брату.
— Илья, мне нужно с тобой поговорить.
Он нехотя оторвался от экрана:
— Что случилось?
— Вам нужно съехать до конца недели.
Настала пауза, звенящая как натянутая струна.
— Что? — Илья медленно поднялся с дивана. — Ты нас выгоняешь?
В его голосе слышалось настоящее изумление — будто он и представить не мог, что сестра способна возразить.
— Я даю вам неделю на поиск жилья, — спокойно ответила она. — Это более чем достаточно.
— Верочка, ну куда мы пойдем? — вмешалась Катя. — Зима на дворе, дети…
— Ты отец двоих детей, — перебила Вера, глядя прямо на брата. — И ты не можешь вечно сваливать ответственность на других.
Илья покраснел:
— Да ты просто… ты ведь знаешь, какие сейчас цены! А у тебя тут две комнаты пустуют!
— Не пустуют. Это моя квартира. Я на неё заработала.
— Но мы же семья! — его голос дрогнул. — Мама бы никогда…
— Не надо, — тихо произнесла Вера. — Мама хотела, чтобы ты вырос самостоятельным. А не вот это…
Это было её первое настоящее «нет» за долгие годы. Первый раз, когда она не позволила чувству вины управлять собой. Странное ощущение — словно сбросила тяжелый рюкзак, который так долго носила, что считала частью своего тела.
Ты просто злая
Они съехали в воскресенье — на два дня раньше назначенного срока. Утро началось с грохота и приглушенной ругани в коридоре. Вера сидела на кухне и прислушивалась к звукам возни в прихожей.
Катя зашла попрощаться — формально, не глядя в глаза:
— Мы уходим. Спасибо за… приют.
В её голосе сквозила обида пополам с осуждением. Илья даже не заглянул на кухню. Только буркнул что-то невнятное у входной двери, громко хлопнув ею напоследок.
Тишина, наступившая после их ухода, звенела в ушах. Вера медленно обошла квартиру, открывая окна нараспашку, впуская морозный декабрьский воздух. На стенах остались следы от детских рисунков, на диване — пятно от сока, в ванной — трещина на плитке, которой раньше не было.
Весь вечер она убирала, стирала, выбрасывала забытые мелочи — бритву Ильи, заколку Кати, разбитую машинку Димы. Словно смывала с пространства чужие следы.
Через неделю телефон пискнул сообщением: «Ты просто злая. Я думал, у нас семья. Всегда считал тебя самым близким человеком».
Вера посмотрела на экран, потом — на расправленную постель, на чистый стол, на ряд книг, наконец вернувшихся на полки. Положила телефон экраном вниз.
Впервые за долгие месяцы она спала без снотворного, проснулась с первыми лучами солнца и не чувствовала себя разбитой. В квартире было тихо. И эта тишина больше не казалась пустотой — только спокойствием.
Для себя
Наступила весна. За прошедшие месяцы она отремонтировала ванную, заменила поврежденную детьми плитку, перекрасила стены в мятный — цвет, который всегда ей нравился, но Илья когда-то назвал «больничным».
Телефон давно молчал. После того сообщения брат не писал, не звонил. Вера поймала себя на мысли, что чувство вины, преследовавшее её всю жизнь, растворилось, как туман на рассвете.
Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стоял Алексей — молодой сосед, недавно переехавший на их этаж. В руках у него была коробка.
— Доставка оставила у меня. Тяжелая, между прочим. Помочь занести?
Вера улыбнулась:
— Это книжные полки. И да, пожалуйста.
Пока Алексей распаковывал коробку, она приготовила еще кофе.
— У тебя здесь уютно, — заметил он, оглядывая комнату. — И много света.
— Благодарю, — просто ответила Вера. — Я долго к этому шла.
Когда сосед ушел, пообещав как-нибудь заглянуть на ужин, Вера вернулась к окну. Внизу по улице спешили прохожие, весна вступала в свои права, окрашивая город в свежие краски.
Она поймала своё отражение в оконном стекле — спокойный взгляд, легкая улыбка. Впервые за долгие годы Вера подумала: «А ведь можно просто жить. Для себя». Мысль, которая раньше показалась бы ей эгоистичной, теперь звучала правильно.
Брат больше не писал. И ей — не было грустно.
