Кто не помнит чудный голос Майи Кристалинской- одной из прим отечественной эстрады и по праву заслуженной артистки РСФСР, это своеобразное, по словам Роберта Рождественского, «эхо нашей юности». Пусть не долгое эхо друг друга, но всё равно явление славное и памятное.
А появилась на свет девочка с красивым весенним именем в семье столичных работников интеллектуального труда. В жилах мамы Майи текла исключительно русская кровь, папа её принадлежал к еврейкой нации, нации, которая даёт женщинам самых лучших и верных мужей, семьянинов до мозга костей. Уйдя со школьного двора, юная особа поступает в Московский авиационный институт и успешно заканчивает этот чудный и известный всей стране ВУЗ и распределяется в констукторское бюро небезызвестного создателя крылатых машин Яковлева. Однако, там Кристалинская задержалась недолго, ибо тяга к музыке в ней берёт верх, и вскоре отечественные эстрадные помосты становятся постоянным местом работы одаренной девушки.
В 1957 году начинающая артистка становится лауреатом Московского международного фестиваля молодёжи и студентов, от которого, кстати, у меня остался веер с соответствующей эмблемой, приобретенный матушкой. Замечу, что на вышеназванном всемирном форуме Майя феерила совместно с непрофессиональным на тот момент коллективом «Первые шаги», которым руководил уже тогда маститый Юрий Саульский.
А спустя три года в советских кинотеатрах начинается прокат великолепной остросюжетной военной картины Евгения Ташкова «Жажда» с Юрием Беловым, Валентиной Хмарой и Вячеславом Тихоновым, где одна из героинь Маша исполняет одну пронзительную песню звонким и берущим за душу голосом Кристалинской. Вскоре выходит и миньон с этой вещью, и на следующее утро, так сказать, Майя просыпается знаменитой.
Пластинки с вышеупомянутой и позже ставшей поистине народной песней «Мы с тобой два берега» расхватывали как горячие пирожки. Радио также не отставало от студий звукозаписи, крутя прелестную мелодию с не менее замечательным текстом с утра до ночи.
И только представьте себе, после этого завораживающий голос исполнительницы стал сокровенной струной советского народа больше чем на 10 лет. Ибо какую вещь из репертуара нашей славной героини не возьми—это концентрат душевной чуткости и проникновенной доброй трепетности.
Её превосходные «Неужели это мне одной», «А снег идет», «Текстильный городок», «Я тебя подожду» свидетельствуют об этом в самой лучшей степени.
Гастроли у артистки следовали одни за другими, причем она попеременно сотрудничала то с джаз-оркестром Эдди Рознера, то с коллективом Олега Лундстрема.
И знаком безусловного свидетельства успеха певицы явилось признание Майи лучшей эстрадной певицей 1966 года.
Господь наделил исполнительницу целым рядом одаренностей. Артистка никогда и нигде не постигала основы профессионального вокала, но пела так искусно, что некоторые критики просто диву давались.
Нельзя не упомянуть и того факта, что роль отечественного телевидения в завоевании Кристалинской огромной популярности просто неоценима.
Замечу, что в 1962 году с экранов телевизоров нашего зрителя поприветствовала дебютная программа, которая в дальнейшем в праздничные дни просто делала погоду в советских семьях— «Голубой огонёк». Кстати говоря, нынче эта легендарная передача выродилась в такое фуфло, что зла не хватает. Полнейшая профанация.
Старпер на старпере сидит и старпером погоняет. Тьфу.
Но мы отвлеклись. В 1960-е без нашей героини был немыслим ни один «огонек».
Именно с прицелом на него мастером нот Аркадием Островским были написаны для Кристалинской и бравого непотопляемого в течение десятилетий Кобзона «Песни нашего двора».
Меж тем и роль нашей жемчужной Александры Пахмутовой в пополнении репертуара певицы очень весома. Особенно потрясла народ бесподобная «Нежность», воистину удавшаяся Кристалинской на все сто. По пронзительности, всеохватности и эмоциональной напряженности в исполнении данной вещи Майе не было равных.
А тут и на официальном уровне к артистке приходит признание—в 1974 году некогда инженерно-технического работника удостаивают звания заслуженной артистки РСФСР.
Увы и ах, тем временем на телевидении продолжала уже четыре года по новому мести новая метла очередного председателя Гостелерадио Лапина, протеже автора чудеснейших повестей «Малая земля», «Целина» и «Возрождение» Брежнева. Антисемитизм Лапина не бросался в глаза, наверное, только незрячему. Да и то он мог на слух определить, что к чему.
Не без участия вышеназванного деятеля закрыли путь на телеэкран, лишили работы и в конце концов выдавили из Союза целую плеяду заметных советских артистов, таких как Вадим Мулерман, Эмиль Горовец, Аида Ведищева, Нина Бродская. Вот и Кристалинская почувствовала неприязнь Лапина и его приспешников на своей шкуре по полной программе. С 1975 до года ухода из жизни Майя появилась на ЦТ от силы раз пять.
От безысходности артистка начала радовать публику сел и деревень, а также райцентров Нечерноземья. В областные центры, не говоря уже о двух советских столицах, исполнительницу было велено не пущать. Якобы, рылом не вышла.
Эх, как всё-таки я жажду вернуться в советское время. Пору истинной благодати, изобилия, справедливости и равенства всех и вся.
Но ладно, мечтать не вредно, а сейчас замечу, что интересы Кристалинской были самыми разнообразными. Она обладала широким кругозором, обожала сценические постановки, ценила творчество художников, разбиралась в литературе почище любого специалиста. Была без ума от лучезарной и потрясающе талантливой Марлен Дитрих, даже засев в последние перед уходом годы за перевод одного автобиографического произведения изумительной актрисы на русский.
Положа руку на сердце, выскажусь в том духе, что эстрада во многом помогала нашей героине преодолевать её какие-то неразрешимые жизненные коллизии. Так женщине не суждено было иметь кровинушек, однако ж, она перевоплощалась в любящую и заботливую мамулю, исполняя пронзительные песни «Топ-топ, топает малыш» и «Аист». Или вот в песнях «Ненаглядный мой» и «Нежность» армии почитателей таланта артистки слышалось страстное чувство, которое выше и больше всех на свете, хотя личное счастье, увы и ах, Кристалинская познала достаточно поздно, уже на склоне её лет.
Между нами говоря, первого спутника жизни—труженика сатирического жанра Аркадия Арканова — Майя любила до умопомрачения. А у того, знать, чувство стояло отнюдь не на первом месте, и спустя год с небольшим после похода в ЗАГС они разбежались. Кристалинская довольно долго шла по жизни в одиночку, потом влюбилась в некого работника прессы с именем—а тот крутил роман с женщиной просто из-за того, что внимание симпатичной и находящейся у всех на слуху певицы ублажало его самолюбие.
Артистка в течение длительного времени закрывала глаза на приверженность мужчины зелёному змию, однако, затем они всё же поставили точку в их отношениях.
И вот в один прекрасный день существование исполнительницы расцветил своим появлением зодчий и каменотес Эдуард Барклай. Знакомые женщины были единодушны—он одарил певицу подлинным счастьем и продлил её годы. Они шли бок о бок по жизненной стезе около 8 лет, до последних дней Майи. Замечу, что галантные и бережные ухаживания Эдуарда за ней достойны лишь аплодисментов, он буквально осыпал даму сердца после её выступлений охапками разноцветных роз, и даже признание женщины в том, что ей осталось недолго, не поколебало уверенности архитектора в истинности его выбора.
Что же касается недуга Кристалинской, то первые его симптомы были замечены у артистки летом 1962 года. В пору пребывания на гастролях в Питере певица обнаружила на собственной шее довольно приметные узелки. Онколог, к которому женщину направил участковый из поликлиники, придавил её к стулу сообщением, что Кристалинскую атаковала опухоль лимфатических желез.
Курс химиотерапии последовал незамедлительно. И, знаете, лечение принесло свои плоды: напасть взяли под контроль, и ремиссия, со слов медиков, обещала быть длительной. А вот что действительно беспокоило артистку, так это то, что безжалостное облучение оставило на шее певицы видимые следы, из-за чего женщине пришлось выходить на сцену в наглухо закрытых нарядах, а шею повязывать изящными и стильными платочками.
Ну и возвращаюсь к последнему супругу вокалистки, который тщательно следил за рационом ее питания, приемом лекарственных средств, уговаривал Майю чаще отдыхать—в общем, заботился о милой изо всех сил.
Нить жизни Барклая прервалась, когда ничто не предвещало его ухода—отказало сердце, а спустя год и четыре за мужем последовала и Майя.
Между тем, незадолго до ухода Кристалинской речь женщины заметно ухудшилась, у неё практически не двигались рука и нога с правой стороны, а с мая 1985 года исполнительница и подавно не могла вымолвить и слова. Она лишь звонила кому-то по телефону и её «собеседник» слышал в трубке лишь жалобный, горький плач Майи.
19 июня того же года артистка отдала Богу душу.
Последний приют Кристалинской находится в Донском некрополе, а конкретнее на Новом Донском кладбище, на котором стали погребать людей после того, как место для покойников на участке при Донском монастыре закончилось.
На стеле из прекрасного коричневого мрамора у нее на могиле высечено:
Ты не ушла,
Ты просто вышла,
Вернешься
И опять споешь…да
